Неточные совпадения
Когда он возвратился через несколько минут, Степан Аркадьич уже
разговаривал с графиней о новой певице, а графиня нетерпеливо оглядывалась на дверь, ожидая
сына.
— Сейчас одного заарестовали.
Разговаривал, пес: «Куда идете? Куда, кричит, идете, дураки, хамово племя?» Так и садит, будто
с ума соскочил, сукин
сын!
Бальзаминов. Извольте, маменька! Другой бы
сын, получивши такое богатство-то,
с матерью и говорить не захотел; а я, маменька,
с вами об чем угодно, я гордости не имею против вас. Нужды нет, что я богат, а я к вам
с почтением. И пусть все это знают.
С другими я
разговаривать не стану, а
с вами завсегда. Вот я какой! (Садится.)
— Да-с, иногда читаю, или другие читают,
разговаривают, а я слушаю. Вот вчера у Алексея Спиридоныча
сын, студент, читал вслух…
— Конечно, я должен бы был тут сохранить секрет… Мы как-то странно
разговариваем с вами, слишком секретно, — опять улыбнулся он. — Андрей Петрович, впрочем, не заказывал мне секрета. Но вы —
сын его, и так как я знаю ваши к нему чувства, то на этот раз даже, кажется, хорошо сделаю, если вас предупрежу. Вообразите, он приходил ко мне
с вопросом: «Если на случай, на днях, очень скоро, ему бы потребовалось драться на дуэли, то согласился ль бы я взять роль его секунданта?» Я, разумеется, вполне отказал ему.
В другой раз Анфуса Гавриловна отвела бы душеньку и побранила бы и дочерей и зятьев, да опять и нельзя: Полуянова ругать — битого бить, Галактиона — дочери досадить, Харитину —
с непокрытой головы волосы драть,
сына Лиодора — себя изводить. Болело материнское сердце день и ночь, а взять не
с кого. Вот и сейчас, налетела Харитина незнамо зачем и сидит, как зачумленная. Только и радости, что суслонский писарь, который все-таки разные слова
разговаривает и всем старается угодить.
Пошатываясь, старики побрели прямо к стойке; они не заметили, что кабак быстро опустел, точно весь народ вымели. Только в дверях нерешительно шушукались чьи-то голоса. У стойки на скамье сидел плечистый мужик в одной красной рубахе и тихо
разговаривал о чем-то
с целовальничихой. Другой в чекмене и синих пестрядинных шароварах пил водку, поглядывая на сердитое лицо целовальничихина
сына Илюшки, который косился на мужика в красной рубахе.
— А, так ты вот как
с матерью-то
разговариваешь!.. — застонала старуха, отталкивая
сына. — Не надо, не надо… не ходи… Не хочешь матери покориться, басурман.
Веселенький деревенский домик полковника, освещенный солнцем, кажется, еще более обыкновенного повеселел. Сам Михайло Поликарпыч,
с сияющим лицом, в своем домашнем нанковом сюртуке, ходил по зале: к нему вчера только приехал
сын его, и теперь, пока тот спал еще, потому что всего было семь часов утра, полковник
разговаривал с Ванькой, у которого от последней, вероятно, любви его появилось даже некоторое выражение чувств в лице.
В остальную часть дня Александра Григорьевна,
сын ее, старик Захаревский и Захаревский старший сели играть в вист. Полковник стал
разговаривать с младшим Захаревским; несмотря на то, что
сына не хотел отдать в военную, он, однако, кадетов очень любил.
— И пресмешной же тут был один хохол, братцы, — прибавил он вдруг, бросая Кобылина и обращаясь ко всем вообще. — Рассказывал, как его в суде порешили и как он
с судом
разговаривал, а сам заливается-плачет; дети, говорит, у него остались, жена. Сам матерой такой, седой, толстый. «Я ему, говорит, бачу: ни! А вин, бисов
сын, всё пишет, всё пишет. Ну, бачу соби, да щоб ты здох, а я б подывився! А вин всё пишет, всё пишет, да як писне!.. Тут и пропала моя голова!» Дай-ка, Вася, ниточку; гнилые каторжные.
Когда кузнеца увели в острог, никто не позаботился о его
сыне, кроме сапожника. Он тотчас же взял Пашку к себе, Пашка сучил дратву, мёл комнату, бегал за водой и в лавочку — за хлебом, квасом, луком. Все видели сапожника пьяным в праздники, но никто не слыхал, как на другой день, трезвый, он
разговаривал с женой...
Дня три они не
разговаривали друг
с другом, к огорчению учителя, который должен был в эти дни ставить единицы и двойки
сыну всеми уважаемого Игната Гордеева.
Кручинина. Мне ничего не стоит перенестись за семнадцать лет назад; представить себе, что я сижу в своей квартире, работаю; вдруг мне стало скучно, я беру платок, накрываюсь и бегу навестить
сына; играю
с ним,
разговариваю. Я его так живо представляю себе. Это, должно быть, от того, что я не видала его мертвым, не видала в гробу, в могиле.
Кручинина. Да я не хочу лечиться; мне приятна моя болезнь. Мне приятно вызывать образ моего
сына, приятно
разговаривать с ним, приятно думать, что он жив. Я иногда
с каким-то испугом,
с какой-то дрожью жду, что вот-вот он войдет ко мне.
Возвратясь оттуда несколько поздоровевшая, Елена, по-видимому, исключительно предалась воспитанию
сына: она почти не отпускала его от себя никуда, беспрестанно
с ним
разговаривала, сама учила его.
Мухоедов выпил рюмку водки, и мы вышли. Мухоедов побрел в завод, я вдоль по улице, к небольшому двухэтажному дому, где жил о. Егор. Отворив маленькую калитку, я очутился во дворе, по которому ходил молодой священник,
разговаривая с каким-то мужиком; мужик был без шапки и самым убедительным образом упрашивал батюшку сбавить цену за венчание
сына.
Ну, думаю себе, может, ночевать станут. Да и то: ночью редко меня посылали; больше сам хозяин либо
сын да работник. Стал я опять дремать, да вдруг слышу: Безрукой
с хозяином тихонько под навесом
разговаривают.
Его никто не любит; он везде держит себя чванно,
с язвой, все как-то ежится, когда
разговаривает с губернскими дамами, всем своим тоном показывает, что он — настоящий барин, правовед, сенаторский
сын и принужден жить в трущобе, среди разночинцев и их самок — его любимое слово.
Умер он в 1919 году в Финляндии. От разрыва сердца, внезапно. Не на своей даче, а у одного знакомого. Вскоре после этого жена его
с семьей уехала за границу. На даче Андреева осталась жить его старушка-мать, Настасья Николаевна. После смерти
сына она слегка помешалась. Каждое утро приходила в огромный натопленный кабинет Леонида Николаевича,
разговаривала с ним, читала ему газеты. Однажды ее нашли во флигеле дачи мертвой.
Парни вошли в избу, я остался на улице,
разговаривая с знакомым крестьянином Васильем Ореховым, бывшим моим школьником.
Сын его был один из пятерых, тот самый женатый парень, который шел, подпевая подголоском.
Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий
с сыном уже были в гостиной,
разговаривая с маленькою княгиней и m-lle Bourienne.